Анатолий Радов - Изгой: Начало пути [СИ]

Но следом за первым «кулаком» рванул второй, из другой ветви, потом третий — и снова другая ветвь. Четвёртый «кулак». И по новой.

Я чуть не вскрикнул от радости. Скорость плетения из всех стихийных ветвей поочерёдно давала понять, что всё же нет — не врала бабушка. Просто у неё какие-то свои виды на эту битву.

Нюх в ответ метнул то же заклинание земли, но оно снова осыпалось прахом. В этот раз щит даже не колыхнулся. А вот щиты Нюха под градом из «кулаков» уже едва виднелись. Он торопливо пытался восстанавливать их, но в них врубались и врубались «кулаки», вырывая целые куски и осыпаясь с ними на пол. Воздушные — белесыми облачками, земные — прахом, водные — прозрачными каплями, а огненные — пеплом.

Я окинул взглядом зал. За битвой никто и не заметил, что выпивохи-торговцы успели слинять. Воздух в таверне стал пахнуть, словно во время грозы, наполненный остатками магической силы.

А Руна продолжала бомбардировать защиту Нюха, не давая тому передышки. Охотник перешёл к другой тактике. Он стал перемещаться по залу, чтобы «кулаки» попадали не точно в щиты, а шли по касательной. На секунду я замер. Чёрт! А вдруг ему придёт в голову мысль прикрыться мною? Но, слава Номану, в пылу битвы, он позабыл об этом варианте. Однако я всё же дёрнулся подальше в угол. На всякий случай.

Пара «кулаков», пройдя по касательной, рванули дальше. Один из них попал в скамью, подбросил её, и она с тупым звуком ударилась в стену. Второй перевернул стол. Судя по силе последних «кулаков», Руна повысила их уровень. Никак не меньше второго круга, если не третьего уже.

Нюх метался как угорелый, но это ему не особо помогало. Спустя несколько секунд его щиты были разрушены, а один из кулаков прилетел прямо в грудь. Он плюхнулся на задницу, прижал руку к солнечному плетению, и вдруг заревел зверем. Вскакивая, он выхватил из ножен меч и бросился на бабулю с перекошенным лицом.

Казалось, Руна только этого и ждала. Её щиты разом опали под ноги, она схватила рукоять и вдруг задвигалась на месте, словно заправский боксёр. Руку с рукоятью она согнула, и держала так, словно положила клинок на плечо. А то, что клинок был, в этом я не сомневался. Как она делает его невидимым — это другой вопрос.

Нюх от злобы бросился напрямик, без всяких ухищрений. Тут же замелькал его меч, сталь зазвенела об сталь, и я, прекратив дёргаться, с жадностью уставился на поединок.

Руна парировала удары, иногда уворачивалась от них, и почти всегда держала клинок на плече. Удар, отошла, меч лежит на плече. Серия ударов, мелькающая сталь меча Нюха, Руна отбивает, отпрыгивает вбок и меч снова на плече.

Как несколько минут назад охотник играл со мною, так сейчас Руна играла с ним. Это стало бы понятно даже тем, кто ничего не понимает в мечевом бое, окажись они сейчас в этом зале. Не знаю, насколько ей в этом помогала невидимость своего клинка, но думаю, не будь её, ничего бы существенно не изменилось. Руна двигалась настолько легко и профессионально, что у меня перехватило дух, как будто «удушение» снова заработало в прежнюю силу. Меч Нюха иногда проходил так близко от Руны, что казалось ещё немного, и охотник заденет её. Но этого не случалось.

Два-три звонких удара, нырок под руку, удар пяткой под колено, толчок в спину, и Нюх завалился на пол. Руне надоело играть.

Она каблуком ботинка припечатала вооружённую руку охотника, тот вскрикнул, разжал кулак, и Руна тут же отпихнула меч в сторону.

— Ну, вот, — слегка запыхано выдохнула она и вытерла пот со лба. Всё-таки, неплохо они потанцевали, и молодой бы от такой пляски из сил выбился.

— Кто ты, старуха? — задыхаясь то ли от усталости, то ли от злобы, процедил Нюх, а я хмыкнул. Это он зря. Тяжёлый подзатыльник был тому подтверждением.

— Аа, — вскрикнул охотник, когда его нос плотно впечатался в каменный пол.

— Не называй меня старухой, — недовольно выдохнула бабуля.

— Может, вы путы снимите с меня? Уже затекло всё, — подал я голос, но бабуля отмахнулась

— Подожди. Надо этого связать для начала.

Управившись с Нюхом с помощью воздушного плетения, Руна подошла ко мне, и разрушила «оковы». Фуух. Я принялся яростно работать кулаками, разгоняя кровь. В пальцах закололи сотни иголок, тысячи даже. Но это нормально. Значит, кровь возвращается.

Как только руки более-менее пришли в норму, я стал растирать ноги, и уже через минуту сумел подняться. Руна успела усадить охотника, прислонив спиною к стойке. Тот смотрел в пол, и на лице его читалась всё ещё не остывшая злоба, поверх которой наплывала пелена обиды.

— Что, не ожидал? — бросил я, подойдя, и засадил ему ногой по рёбрам. Но тут же получил подзатыльник.

— Ещё раз так сделаешь, помогать тебе не стану, — холодно проговорила бабуля и посмотрела на меня недобрым взглядом. — Это не тобой поверженный, потому проявляй к нему уважение.

— Что-то он ко мне его не очень проявлял, — буркнул я, потирая зудящий затылок. — Если бы вы видели…

— Заткнись, — перебила Руна. — Не важно, как поступает враг, важно как поступаешь ты.

— Угу, — промычал я, но спорить не решился.

— Посмотри, что там с трактирщиком, — приказала Руна, и я заглянул за стойку. — Да перепрыгни, нормально глянь.

Пришлось перелазить. Спрыгнув вниз, я заметил дверцу всего в паре метров от себя и зло сплюнул. Потом приставил два пальца к сонной артерии хозяина таверны.

— Нормально! Живой он.

— Ну и хорошо. Лезь назад.

На этот раз я совершать переход через «Альпы» не стал, а просто воспользовался дверцей.

— Ты был в Зыби, — Руна нагнулась над Нюхом и теперь смотрела на него со странным прищуром. Нюх молча кивнул, и вдруг охнув, схватился за бок.

— Так кто же ты всё-та… чревл, — прошипел он ругательство, скривив лицо.

— Хворь какая?

Нюх снова молча кивнул, а я направился к поломанному ножу. Поднял обе запчасти, приставил друг к другу с глупым видом и цокнул языком. Без кузнеца тут уже не обойтись.

— Тебе к лекарю нужно, — продолжала бабуля, и голос её вдруг стал каким-то задумчивым и жалеющим, — А не за беглыми гоняться. И пить брось. Зачем пьёшь?

Нюх поднял глаза. На секунду в них мелькнула ненависть, но тут же сгинула, и он устало улыбнулся.

— Ладно, не хочешь открывать своё имя, твоё дело. Было время когда я тоже этого не хотел. Меня зовут Линк’Ург, — проговорил он сухим голосом. — Не слыхала, мать? Если слыхала, поймёшь, зачем я пью.

— Линк’Ург? — переспросила бабуля, подумала пару секунд и кивнула. — Вистенорд. Так?

— Он самый, чревл его раздери.

— Мне как-то довелось побеседовать с одним из тех, с кем ты был в Зыби. Так что я знаю, за что тебя лишили риттерского звания.